	25 февраля 2010 Восток и запад Украины: война образов, сотрудничество регионов Только ленивый не собирался у нас «мирить страну», особенно в предвыборный период. В межвыборное время, которое гораздо протяженнее и продуктивнее, о противостоянии «восток-запад» не вспоминают, хотя от этого оно никуда не исчезает. И главная угроза здесь – не «раскол страны», который представляет собой скорее манипулятивный вариант, крайний исход, пугало – а неспособность страны сформировать единую, жизнеспособную национальную идею, без которой страна и нация не могут быть успешными, без которой невозможно подняться в область созидательных смыслов, а остается толочься на зыбкой почве политической-экономической-социальной рутины. Прямая противоположность «пугающим» исходам – преуменьшение, игнорирование вопроса – так же несостоятельно. Вообще дилетантские, политически заангажированные подходы здесь недопустимы; важность проблемы требует серьезной, научной ее разработки. И именно это на протяжении трех лет делалось в рамках проекта “Україна: образи регіонів та міжрегіональні відносини”, которым руководил доктор социологических наук, завкафедрой философии и социологии ЛНУ им. Шевченко Кононов Илья Федорович. Сейчас проект завершен, и можно говорить об его итогах и прислушаться к выводам. Донбасский характер - притча во языцех последних лет, некая мифологема, заполитизированная настолько, что у многих людей вызывает только смешок. Хуже всего то, что к этим «многим» относится почти поголовно интеллигенция; мол, «оставьте эти бредни для простачков». У нас потому и нет демократической оппозиции регионального масштаба: наша «интеллектуальная элита» не замечает народ Донбасса – обычно выбирает путь «украинской государственности» и считает, что народ до НИХ дорос… А может, элита не доросла до народа? Как показывает история, в таких случаях изменяется не народ, а происходит смена элиты. Сколько бы не были ленивы и ограниченны наши «отцы области», они умеют хотя бы демонстрировать свою лояльность к народу Донбасса. А элите проще «позиционировать себя» презрением ко всему, связанному со спецификой восточного региона. Тем временем донбасская идентичность – это социологический факт, игнорировать который можно, только не замечая реальности. Очертить донбасское МЫ стало легче после 2004 года – потому что для того, чтобы хорошо объединить, нужно сначала хорошо разделить. Это области Украины с высокой урбанизацией и плотностью населения, крупными промышленными предприятиями в качестве градообразующих, в основном тяжелой и добывающей промышленности. Еще обязательный элемент – полиэтничность региона в сочетании с большим количеством русского населения. Именно русского, а не русифицированного украинского, хотя какая-то доля последних вошла в состав населения юго-востока. Этим и отличается регион от остальной Украины – преимущественно аграрной, с невысокой плотностью населения, моноэтничной, преимущественно украиноязычной. Донбасс - часть юго-востока с большой интенсивностью родственных связей местных жителей с Россией. Соцопросы показывают наличие у 84% опрошенных родственников в РФ. По этим параметрам Донбасс отличается от остальной Украины: больше, нежели у половины населения Украины, близких родственников за границей не было. Чуть меньше трети их имели в России (34,9% и 33,4% соответственно). Другой аспект, специфический для Донбасса, – межэтнические браки. Русско-украинские семьи здесь обычное явление, в то время как для Центральной и Западной Украины характерна эндогамия (заключение браков с представителями своего этноса). Естественно, что в иных, нежели в остальной Украине социально-экономических условиях, в другой культурной и этнической среде формируются другие представления, стереотипы поведения, предпочтения (это и называется идентичность). Добавим, что Донбасс и Юго-Восток входят в информационное пространство РФ, а Центр и Запад больше тяготеют к Польше. Все отличия обусловлены исторически. Основу нашего региона составляют две этнографические области, в Российской империи – Новороссия и юго-восточная Слобожанщина. И Новороссия, и Слобожанщина сформировались после присоединения Украины (Гетьманщины) к Московскому государству, и здесь изначально жили рядом русские и украинцы. Луганщина, заселенная украинцами Полтавщины, Черниговщины, Киевщины, а также русскими из Курской и Орловской губерний – самый типичный пример русско-украинского общежития на этой территории, что резко отличается от этнической сегрегации и дискриминации украинцев, практиковавших на западноукраинских землях в ХІХ и ХХ веках. Региональные особенности территории современной Украины ярко проявились в период государствообразования 1917-1921 гг., когда на Западной Украине возникла ЗУНР, в Центральной – УНР (периодов Центральной Рады и Директории). Юго-Восток – это Донецко-Криворожская советская республика, Республика Нестора Махно, Крымско-татарское государство со столицей в Бахчисарае, Одесская Советская Республика, Советская республика Тавриды со столицей в Симферополе… Неоднородность Украины –это история, а не результат идеологической обработки, как у нас принято думать. Независимая Украина – молодое государство, хотя время выработать национальную идею (идею, объединяющую граждан в нацию) давно пришло. Не удивительно, что в последнее время всё чаще приходится слышать о региональных (субнациональных) идентичностях, которые заполняют вакуум национальной идеи. Подчеркнем, что региональные идентичности существуют объективно; политики могут их демагогически эксплуатировать, но не в состоянии на них существенно повлиять. Вот объективные черты «донбасского характера»: Толерантность, уважение к чужим культурным ценностям. Донбасс изначально был местом, где рядом селились представители разных этносов, культур и вероисповеданий. За двести лет на этой территории население выработало уникальную практику общежития разных народов, избегая навязывания своих ценностей другим. В полиэтничном Донбассе никогда не было ни этнических, ни религиозных конфликтов. Здесь уже не одно столетие функционирует модель общественного устройства, к которой только в последние десятилетия обратились поликультурные и многонациональные государственные образования вроде ЕС и США. Подтверждают это и данные социологического исследования, проведенного в мае 2005 года в городах Дрогобыче (Галичина) и Луганске. Жители этих городов выбирают проект будущего Украины в соответствии со своим региональным опытом. Так, например, в Луганске большинство опрошенных (67,8%) отдали предпочтение утверждению «Украина – государство всех граждан, независимо от их этнической принадлежности. Ни одна из этнических групп в нашей стране не должна пользоваться преимуществами». 70% опрошенных луганчан считают верным утверждение, что «Украина должна развиваться как многокультурное, многоязычное общество». Чуть больше половины (57,5%) опрошенных считают, что «для Украины будет благом, если на её территории будут жить представители разных народов». В это время большинство жителей Дрогобыча считают, что «Украина – это, прежде всего, государство украинцев, которые должны пользоваться в своей стране определенными преимуществами. Остальные этнические группы должны с этим соглашаться». Половина опрошенных признает, что в Украине должен реализовываться принцип «Одна нация, один язык, одна церковь» (фашисты бы добавили «…один фюрер»). Треть опрошенных считает, что «для Украины будет благом, если большинство неукраинского населения уедет из страны» (выселить почти весь полиэтничный Донбасс, то есть, добрую треть всего населения Украины?). Т.е., луганчане желают видеть Украину государством представителей разных этносов, объединенных на основе украинского гражданства и лояльности к Украинскому государству. В Западной Украине предпочтения отдают моноэтничному государству, в котором представители иных этносов должны занять второстепенное место (модель устаревшая, от которой страны развитой демократии уже отказались). Иерархия ценностей жителей Донбасса базируется не на национальном (как на Западной и в Центральной Украине), а на социально-экономическом принципе. Т.е., политические явления или исторические события оцениваются в категориях экономической целесообразности, выгоды, эффективности. Любопытно, что в истории Донецко-Криворожской республики принцип экономической целесообразности сыграл ту же роль (основополагающую), что и национальный принцип при создании УНР. Объединение Донецкого угольного бассейна в одну территориально-административную единицу было признано экономически целесообразным ещё до революции 1917 года, однако царское правительство не успело выполнить задуманное. Зато успели донбасские большевики, правда, всего на несколько месяцев, – Донецко-Криворожскую республику смела немецкая оккупация, а в 1920 году советское правительство пожертвовало свежеиспеченной индустриальной республикой, для того чтобы разбавить пролетарским Донбассом мелкобуржуазную аграрную Украину и привязать её к молодому Советскому государству. Из уст региональной пропаганды а-ля «Известия Луганщины» доводилось слышать о такой черте донбасского характера как непреодолимая тяга к некоей абстрактной свободе (о ней говорят, поминая незлым-тихим словом и Булавина, и молодогвардейцев…). Если воспринимать «отцов области» буквально, то получится, что вся остальная территория Украины к свободе равнодушна. Но рассматривая даже феномен «Молодой гвардии», следует говорить о такой черте идентичности как коллективизм, дисциплинированность, способность к самоорганизации. Великая Отечественная дала много юных героев, но «Молодая Гвардия» была одна такая на весь Союз – сплоченная и исключительно эффективная молодежная организация. А если добавить сюда Советы – организации рабочих и шахтеров 1917-18 гг., те самые, на основе которых была образована Донецко-Криворожская республика, а также многочисленные «самопальные» организации бастующих шахтеров 1990-х, - то можно утверждать, что жители Донбасса обладают удивительной способностью к организованной, а потому очень эффективной борьбе с внешним («Молодая гвардия») или классовым врагом (Донецко-Криворожская советская республика, шахтерские организации). Перечисленные организации – исключительно местное творчество, они показывают высочайший уровень сплоченности, готовность к подвигу, к самопожертвованию ради товарищей и общего дела. Конечно, об этой черте донбасской идентичности от Голенко не услышишь. Пусть уж жители Донбасса считают, что они традиционно… доверяют во всех важнейших вопросах Партии регионов. Любопытно, и в журналистской среде Луганщины большинство уверено в том, что Донбасс – заповедник патернализма (формы отношений между гражданином и государством имитирующей семью с абсолютной властью отца – главы государства, наказывающего или милующего). Напрасно: донбасская традиция опровергает это. Донбасс отличается от всей Украины бережным отношением к советскому прошлому. «Украина должна сохранить всё ценное из наследия царской России и СССР, соединяя его с собственной духовной традицией», – так ответили 67,8% луганчан в соцопросе 2005г. Для большинства жителей Донбасса советский период – время становления и развития регионального индустриального комплекса, трудового подвига масс, роста благосостояния населения, большей, нежели сейчас социальной защищенности граждан. Из 2000-х этот период кажется «золотым веком» Донбасса, неудивительно, что большая часть населения «живет прошлым» и отдает предпочтение партиям, ассоциирующимся с образом жизни периода застоя – КПУ, а затем перехватившей ее идеологическую миссию ПР. Львовская модель истории Украины отличается от донецкой логичностью, последовательностью. Вся история Украины представлена в виде непрерывной линии: многовековая борьба с внешними врагами, обретение независимости и (следуя логике) современный этап, т.е. искоренение пережитков прошлого, в основном – советского. А в целом – прогресс налицо, а потому есть повод для оптимизма. Региональная история в сознании жителя востока не вписана в историю Украины. Идеал, к которому веками идут на востоке, – это не государство представителей одного этноса (украинцев), а общество социальной справедливости (на современном этапе – социально ориентированное капиталистическое общество, где большинство может жить сносно), общество демократическое, в котором не ущемляются права ни русских, ни украинцев, ни представителей иных этносов, проживающих на территории Украины. Период пребывания в составе Российской империи и СССР, борьба жителей русско-украинского пограничья за лучшую жизнь – важные вехи становления независимого Украинского государства и его небольшой части – Донбасса. В целом, «картина мира» жителя восточной Украины достаточно противоречива. Обрывки различных идеологий, пропаганды, опровергающей то, «что видят глаза», собственного опыта и памяти, опровергающих то, что «говорят в телевизоре»… Конечно, в этом не его вина, а его беда. Анализировать, оценивать, создавать идеологию – дело интеллигенции. Раздробленность донбасского сознания – целиком вина региональной элиты, срочно перестроившейся, чуть только ветер кремлевский сменился львовско-киевским, на историю Украины, вместо привычных истмата и истории КПСС, но оставившей при себе догматический, ортодоксальный, изначально мертвый подход к осмыслению реалий – исторических и современных. Конечно, «обретение себя», открытие своего прошлого и осмысление настоящего жителями Донбасса можно расценивать и как ещё один шаг в сторону раскола Украины: разные версии исторического прошлого предлагают разное видение настоящего, и, соответственно, разные проекты будущего Украины. Однако не стоит забывать, что речь идет о борьбе идей, концепций, которые конфликтуют между собой, но не противоположны. Общество социальной справедливости вполне может быть построено «в отдельно взятой стране», также, как и независимая Украина может стать государством заботящимся об условиях жизни всего её населения (а не только представителей титульной нации). К слову, современная Украина пока вообще не отличилась заботой о своём населении, условия жизни и русских, и украинцев одинаковы. Вместо повышения уровня жизни, демократизации политического процесса мы получаем очередную порцию национальной розни, борьбы символов, чистки языка, переписывания истории отдельных регионов, самых «исторически неблагополучных», т.е. мыслящих интернационально. А путь к сотрудничеству регионов совершенно не должен состоять в нивелировании их различий! Консенсунс национальной идеи строится на других принципах. Сама по себе региональная полярность не является чем-то плохим. Беда – это ручное управление, ставшее нормой во время Кучмы, и заострение полярности. Как считает этнолог С.В. Лурье, длительность существования этноса связана с сохранением функционального внутреннего этнического конфликта. Это понятие заимствовано у Л.Козера, который считал, что конфликт между группами одного общества способствует становлению и сохранению идентичности и очерчиванию границ этого общества. Процесс самоструктурирования этноса осуществляется через внутренний конфликт. Поэтому полярность регионов – это путь, который может вести как вниз, так и вверх. А в Донбассе «продвинутая» молодежь стесняется своего «неблагополучного» прошлого. И не хватает новой интеллигенции Донбасса, активной, авангардной, знающей себе цену, любящей свой край, гордящейся региональной историей, но и уважающей региональную историю Центральной и Западной Украины. Существующий идеологический перекос в сторону западноукраинской идентичности не радует и сам запад. Не лишены оснований жалобы галицких интеллектуалов на то, что современная украинская реальность как бы высасывает из Галичины идентичность. Элита Донбасса все ждет, когда наконец народ Донбасса «поумнеет», перестанет голосовать «за бандитов, которые двух слов связать не могут» и отдаст свои голоса «третьей силе». Вот тогда и начнется у нас демократия. Приедут новые люди из Киева и научат нас жить. Вот сейчас рассуждают о том, годится ли на эту роль Тигипко. Правда, непонятно, где тут демократия… Демократизм обычно в том и состоит, чтобы быть с народом, говорить на его языке, отражать его стремления, а то, что народ Донбасса отдает свои голоса «недемократичной» партии олигархов – целиком «заслуга» наших лидеров. Пока что здесь нет и не было демократической силы с региональными корнями, которая хочет не подпевать с чужого голоса, а способна стать выразителями Донбасской идентичности в конструктивном украинском диалоге. Виталий Дорофеев

25 февраля 2010

Восток и запад Украины: война образов, сотрудничество регионов

Только ленивый не собирался у нас «мирить страну», особенно в предвыборный период. В межвыборное время, которое гораздо протяженнее и продуктивнее, о противостоянии «восток-запад» не вспоминают, хотя от этого оно никуда не исчезает. И главная угроза здесь – не «раскол страны», который представляет собой скорее манипулятивный вариант, крайний исход, пугало – а неспособность страны сформировать единую, жизнеспособную национальную идею, без которой страна и нация не могут быть успешными, без которой невозможно подняться в область созидательных смыслов, а остается толочься на зыбкой почве политической-экономической-социальной рутины.

Прямая противоположность «пугающим» исходам – преуменьшение, игнорирование вопроса – так же несостоятельно. Вообще дилетантские, политически заангажированные подходы здесь недопустимы; важность проблемы требует серьезной, научной ее разработки. И именно это на протяжении трех лет делалось в рамках проекта “Україна: образи регіонів та міжрегіональні відносини”, которым руководил доктор социологических наук, завкафедрой философии и социологии ЛНУ им. Шевченко Кононов Илья Федорович.

Сейчас проект завершен, и можно говорить об его итогах и прислушаться к выводам.

Донбасский характер - притча во языцех последних лет, некая мифологема, заполитизированная настолько, что у многих людей вызывает только смешок. Хуже всего то, что к этим «многим» относится почти поголовно интеллигенция; мол, «оставьте эти бредни для простачков». У нас потому и нет демократической оппозиции регионального масштаба: наша «интеллектуальная элита» не замечает народ Донбасса – обычно выбирает путь «украинской государственности» и считает, что народ до НИХ дорос…

А может, элита не доросла до народа? Как показывает история, в таких случаях изменяется не народ, а происходит смена элиты. Сколько бы не были ленивы и ограниченны наши «отцы области», они умеют хотя бы демонстрировать свою лояльность к народу Донбасса. А элите проще «позиционировать себя» презрением ко всему, связанному со спецификой восточного региона.

Тем временем донбасская идентичность – это социологический факт, игнорировать который можно, только не замечая реальности.

Очертить донбасское МЫ стало легче после 2004 года – потому что для того, чтобы хорошо объединить, нужно сначала хорошо разделить. Это области Украины с высокой урбанизацией и плотностью населения, крупными промышленными предприятиями в качестве градообразующих, в основном тяжелой и добывающей промышленности. Еще обязательный элемент – полиэтничность региона в сочетании с большим количеством русского населения. Именно русского, а не русифицированного украинского, хотя какая-то доля последних вошла в состав населения юго-востока. Этим и отличается регион от остальной Украины – преимущественно аграрной, с невысокой плотностью населения, моноэтничной, преимущественно украиноязычной.

Донбасс - часть юго-востока с большой интенсивностью родственных связей местных жителей с Россией. Соцопросы показывают наличие у 84% опрошенных родственников в РФ. По этим параметрам Донбасс отличается от остальной Украины: больше, нежели у половины населения Украины, близких родственников за границей не было. Чуть меньше трети их имели в России (34,9% и 33,4% соответственно). Другой аспект, специфический для Донбасса, – межэтнические браки. Русско-украинские семьи здесь обычное явление, в то время как для Центральной и Западной Украины характерна эндогамия (заключение браков с представителями своего этноса).

Естественно, что в иных, нежели в остальной Украине социально-экономических условиях, в другой культурной и этнической среде формируются другие представления, стереотипы поведения, предпочтения (это и называется идентичность). Добавим, что Донбасс и Юго-Восток входят в информационное пространство РФ, а Центр и Запад больше тяготеют к Польше.

Все отличия обусловлены исторически. Основу нашего региона составляют две этнографические области, в Российской империи – Новороссия и юго-восточная Слобожанщина. И Новороссия, и Слобожанщина сформировались после присоединения Украины (Гетьманщины) к Московскому государству, и здесь изначально жили рядом русские и украинцы. Луганщина, заселенная украинцами Полтавщины, Черниговщины, Киевщины, а также русскими из Курской и Орловской губерний – самый типичный пример русско-украинского общежития на этой территории, что резко отличается от этнической сегрегации и дискриминации украинцев, практиковавших на западноукраинских землях в ХІХ и ХХ веках.

Региональные особенности территории современной Украины ярко проявились в период государствообразования 1917-1921 гг., когда на Западной Украине возникла ЗУНР, в Центральной – УНР (периодов Центральной Рады и Директории). Юго-Восток – это Донецко-Криворожская советская республика, Республика Нестора Махно, Крымско-татарское государство со столицей в Бахчисарае, Одесская Советская Республика, Советская республика Тавриды со столицей в Симферополе… Неоднородность Украины –это история, а не результат идеологической обработки, как у нас принято думать.

Независимая Украина – молодое государство, хотя время выработать национальную идею (идею, объединяющую граждан в нацию) давно пришло. Не удивительно, что в последнее время всё чаще приходится слышать о региональных (субнациональных) идентичностях, которые заполняют вакуум национальной идеи. Подчеркнем, что региональные идентичности существуют объективно; политики могут их демагогически эксплуатировать, но не в состоянии на них существенно повлиять.

Вот объективные черты «донбасского характера»: Толерантность, уважение к чужим культурным ценностям. Донбасс изначально был местом, где рядом селились представители разных этносов, культур и вероисповеданий. За двести лет на этой территории население выработало уникальную практику общежития разных народов, избегая навязывания своих ценностей другим. В полиэтничном Донбассе никогда не было ни этнических, ни религиозных конфликтов. Здесь уже не одно столетие функционирует модель общественного устройства, к которой только в последние десятилетия обратились поликультурные и многонациональные государственные образования вроде ЕС и США.

Подтверждают это и данные социологического исследования, проведенного в мае 2005 года в городах Дрогобыче (Галичина) и Луганске. Жители этих городов выбирают проект будущего Украины в соответствии со своим региональным опытом. Так, например, в Луганске большинство опрошенных (67,8%) отдали предпочтение утверждению «Украина – государство всех граждан, независимо от их этнической принадлежности. Ни одна из этнических групп в нашей стране не должна пользоваться преимуществами». 70% опрошенных луганчан считают верным утверждение, что «Украина должна развиваться как многокультурное, многоязычное общество». Чуть больше половины (57,5%) опрошенных считают, что «для Украины будет благом, если на её территории будут жить представители разных народов».

В это время большинство жителей Дрогобыча считают, что «Украина – это, прежде всего, государство украинцев, которые должны пользоваться в своей стране определенными преимуществами. Остальные этнические группы должны с этим соглашаться». Половина опрошенных признает, что в Украине должен реализовываться принцип «Одна нация, один язык, одна церковь» (фашисты бы добавили «…один фюрер»). Треть опрошенных считает, что «для Украины будет благом, если большинство неукраинского населения уедет из страны» (выселить почти весь полиэтничный Донбасс, то есть, добрую треть всего населения Украины?).

Т.е., луганчане желают видеть Украину государством представителей разных этносов, объединенных на основе украинского гражданства и лояльности к Украинскому государству. В Западной Украине предпочтения отдают моноэтничному государству, в котором представители иных этносов должны занять второстепенное место (модель устаревшая, от которой страны развитой демократии уже отказались).

Иерархия ценностей жителей Донбасса базируется не на национальном (как на Западной и в Центральной Украине), а на социально-экономическом принципе. Т.е., политические явления или исторические события оцениваются в категориях экономической целесообразности, выгоды, эффективности.

Любопытно, что в истории Донецко-Криворожской республики принцип экономической целесообразности сыграл ту же роль (основополагающую), что и национальный принцип при создании УНР. Объединение Донецкого угольного бассейна в одну территориально-административную единицу было признано экономически целесообразным ещё до революции 1917 года, однако царское правительство не успело выполнить задуманное. Зато успели донбасские большевики, правда, всего на несколько месяцев, – Донецко-Криворожскую республику смела немецкая оккупация, а в 1920 году советское правительство пожертвовало свежеиспеченной индустриальной республикой, для того чтобы разбавить пролетарским Донбассом мелкобуржуазную аграрную Украину и привязать её к молодому Советскому государству.

Из уст региональной пропаганды а-ля «Известия Луганщины» доводилось слышать о такой черте донбасского характера как непреодолимая тяга к некоей абстрактной свободе (о ней говорят, поминая незлым-тихим словом и Булавина, и молодогвардейцев…). Если воспринимать «отцов области» буквально, то получится, что вся остальная территория Украины к свободе равнодушна.

Но рассматривая даже феномен «Молодой гвардии», следует говорить о такой черте идентичности как коллективизм, дисциплинированность, способность к самоорганизации. Великая Отечественная дала много юных героев, но «Молодая Гвардия» была одна такая на весь Союз – сплоченная и исключительно эффективная молодежная организация. А если добавить сюда Советы – организации рабочих и шахтеров 1917-18 гг., те самые, на основе которых была образована Донецко-Криворожская республика, а также многочисленные «самопальные» организации бастующих шахтеров 1990-х, - то можно утверждать, что жители Донбасса обладают удивительной способностью к организованной, а потому очень эффективной борьбе с внешним («Молодая гвардия») или классовым врагом (Донецко-Криворожская советская республика, шахтерские организации). Перечисленные организации – исключительно местное творчество, они показывают высочайший уровень сплоченности, готовность к подвигу, к самопожертвованию ради товарищей и общего дела.

Конечно, об этой черте донбасской идентичности от Голенко не услышишь. Пусть уж жители Донбасса считают, что они традиционно… доверяют во всех важнейших вопросах Партии регионов. Любопытно, и в журналистской среде Луганщины большинство уверено в том, что Донбасс – заповедник патернализма (формы отношений между гражданином и государством имитирующей семью с абсолютной властью отца – главы государства, наказывающего или милующего). Напрасно: донбасская традиция опровергает это.

Донбасс отличается от всей Украины бережным отношением к советскому прошлому. «Украина должна сохранить всё ценное из наследия царской России и СССР, соединяя его с собственной духовной традицией», – так ответили 67,8% луганчан в соцопросе 2005г. Для большинства жителей Донбасса советский период – время становления и развития регионального индустриального комплекса, трудового подвига масс, роста благосостояния населения, большей, нежели сейчас социальной защищенности граждан. Из 2000-х этот период кажется «золотым веком» Донбасса, неудивительно, что большая часть населения «живет прошлым» и отдает предпочтение партиям, ассоциирующимся с образом жизни периода застоя – КПУ, а затем перехватившей ее идеологическую миссию ПР.

Львовская модель истории Украины отличается от донецкой логичностью, последовательностью. Вся история Украины представлена в виде непрерывной линии: многовековая борьба с внешними врагами, обретение независимости и (следуя логике) современный этап, т.е. искоренение пережитков прошлого, в основном – советского. А в целом – прогресс налицо, а потому есть повод для оптимизма.

Региональная история в сознании жителя востока не вписана в историю Украины. Идеал, к которому веками идут на востоке, – это не государство представителей одного этноса (украинцев), а общество социальной справедливости (на современном этапе – социально ориентированное капиталистическое общество, где большинство может жить сносно), общество демократическое, в котором не ущемляются права ни русских, ни украинцев, ни представителей иных этносов, проживающих на территории Украины. Период пребывания в составе Российской империи и СССР, борьба жителей русско-украинского пограничья за лучшую жизнь – важные вехи становления независимого Украинского государства и его небольшой части – Донбасса.

В целом, «картина мира» жителя восточной Украины достаточно противоречива. Обрывки различных идеологий, пропаганды, опровергающей то, «что видят глаза», собственного опыта и памяти, опровергающих то, что «говорят в телевизоре»… Конечно, в этом не его вина, а его беда. Анализировать, оценивать, создавать идеологию – дело интеллигенции. Раздробленность донбасского сознания – целиком вина региональной элиты, срочно перестроившейся, чуть только ветер кремлевский сменился львовско-киевским, на историю Украины, вместо привычных истмата и истории КПСС, но оставившей при себе догматический, ортодоксальный, изначально мертвый подход к осмыслению реалий – исторических и современных.

Конечно, «обретение себя», открытие своего прошлого и осмысление настоящего жителями Донбасса можно расценивать и как ещё один шаг в сторону раскола Украины: разные версии исторического прошлого предлагают разное видение настоящего, и, соответственно, разные проекты будущего Украины. Однако не стоит забывать, что речь идет о борьбе идей, концепций, которые конфликтуют между собой, но не противоположны. Общество социальной справедливости вполне может быть построено «в отдельно взятой стране», также, как и независимая Украина может стать государством заботящимся об условиях жизни всего её населения (а не только представителей титульной нации). К слову, современная Украина пока вообще не отличилась заботой о своём населении, условия жизни и русских, и украинцев одинаковы. Вместо повышения уровня жизни, демократизации политического процесса мы получаем очередную порцию национальной розни, борьбы символов, чистки языка, переписывания истории отдельных регионов, самых «исторически неблагополучных», т.е. мыслящих интернационально.

А путь к сотрудничеству регионов совершенно не должен состоять в нивелировании их различий! Консенсунс национальной идеи строится на других принципах.

Сама по себе региональная полярность не является чем-то плохим. Беда – это ручное управление, ставшее нормой во время Кучмы, и заострение полярности. Как считает этнолог С.В. Лурье, длительность существования этноса связана с сохранением функционального внутреннего этнического конфликта. Это понятие заимствовано у Л.Козера, который считал, что конфликт между группами одного общества способствует становлению и сохранению идентичности и очерчиванию границ этого общества. Процесс самоструктурирования этноса осуществляется через внутренний конфликт.

Поэтому полярность регионов – это путь, который может вести как вниз, так и вверх.

А в Донбассе «продвинутая» молодежь стесняется своего «неблагополучного» прошлого. И не хватает новой интеллигенции Донбасса, активной, авангардной, знающей себе цену, любящей свой край, гордящейся региональной историей, но и уважающей региональную историю Центральной и Западной Украины.

Существующий идеологический перекос в сторону западноукраинской идентичности не радует и сам запад. Не лишены оснований жалобы галицких интеллектуалов на то, что современная украинская реальность как бы высасывает из Галичины идентичность.

Элита Донбасса все ждет, когда наконец народ Донбасса «поумнеет», перестанет голосовать «за бандитов, которые двух слов связать не могут» и отдаст свои голоса «третьей силе». Вот тогда и начнется у нас демократия. Приедут новые люди из Киева и научат нас жить. Вот сейчас рассуждают о том, годится ли на эту роль Тигипко. Правда, непонятно, где тут демократия… Демократизм обычно в том и состоит, чтобы быть с народом, говорить на его языке, отражать его стремления, а то, что народ Донбасса отдает свои голоса «недемократичной» партии олигархов – целиком «заслуга» наших лидеров. Пока что здесь нет и не было демократической силы с региональными корнями, которая хочет не подпевать с чужого голоса, а способна стать выразителями Донбасской идентичности в конструктивном украинском диалоге.

Виталий Дорофеев