13 июля 2010

СОКРОВЕННАЯ ТАЙНА СТАЛИНА

В 1940 году в Мехико агентом советской секретной службы был убит злейший враг Сталина и его политический оппонент Лев Троцкий. Одну часть оставшегося после него архива хранила его семья, другую – один из его мексиканских поклонников, местный промышленник средней руки из штата Чьяпас Мануэль Фиделио Фернандес. О существовании этой части архива ничего не было известно. Очевидно, его хранители справедливо опасались, что русские агенты, прознав о местонахождении ценных документов Троцкого, захотят заполучить их любой ценой.  Фернандес хранил молчание до самой смерти  (он умер в 1963-м). Этот семейный обет в мае 2010 года нарушил его 78-летний сын Онофрио. К нему в гости мы и приехали, чтобы узнать о том, что же столько лет хранилось в семье Фернандесов и что наделало столько шума в мексиканской прессе.

Хозяин большого дома на краю тихого заштатного городка у самой границы с джунглями, несмотря на свой возраст, выглядит бодро и моложаво, а его обходительность и веселость сразу располагают к общению. Мы начинаем издалека:

 - Дон Онофрио, как ваш отец, капиталист, стал близким человеком большевистского лидера?

- На самом деле они были не так уж близки. Троцкий был умным и многоопытным человеком, умевшим разбираться в людях, и всецело доверял моему отцу и то, что он оставил архив именно ему, было вполне логичным и обдуманным шагом. На его жизнь уже неоднократно покушались, и он не хотел, чтобы его записи были захвачены или уничтожены сталинской агентурой. Еще одним аргументом в пользу моего отца было его происхождение, его непринадлежность к ближайшему кругу Троцкого. Никто бы не подумал, что архив может храниться у такого человека. Что касается того, как могли сойтись мексиканский капиталист и матерый большевик, то я не вижу в этом особых противоречий. Коммунистические идеи были тогда в большой моде. Но дело даже не в этом. Мой отец получил строгое религиозное воспитание. В юности он был истовым католиком, но потом разочаровался в религии. Видимо его душа требовала какой-то замены, которую он и нашел в идеях коммунизма. И вообще отец всю жизнь был морально чистым человеком, остро переживавшим несправедливость этого мира. Похоже, склад его ума и характера были таковы, что он не мог пройти мимо Троцкого и большевизма.

- То есть он, владелец двух суконных фабрик, эксплуататор, прямой потомок испанских донов без единой примеси индейской или метисской крови, был искренним коммунистом?

- Да,- говорит дон Онофрио с некоторой грустью в голосе и переводит свой взгляд на висящий на стене фотопортрет дона Мануэля -  высокого несколько грузного человека с длинными, чуть завитыми усами. – Он был таким же ярым коммунистом, как раньше – католиком. А потом…

Дон Онофрио замолкает на минуту. Видно, что ему неприятно говорить на эту тему и мы пытаемся перевести разговор в несколько другое русло, но дон, преодолевая внутренне сопротивление, продолжает:

- А потом он разочаровался во всем. Он приходил в себя несколько лет. Это было крайне тяжелое время и для него и для семьи. Мы были тогда совсем  юными, но не могли не понимать, что творится что-то неладное, что изгадило жизнь отцу и отравило атмосферу в доме. Воля отца и его моральная стойкость сделали свое дело. Он вышел из этой схватки победителем, но, кажется, совсем другим человеком.

 - Он стал хуже?

 - Не то чтобы… Он просто стал другим. Я не могу внятно вам это объяснить. Я чувствовал эти перемены инстинктивно, все это тонкие вещи, которые трудно передать словами.

- Что послужило причиной таких болезненных перемен?

- Ну вы, наверное, уже знаете. Иначе что бы вы здесь делали? – отвечает дон Фернандес с некоторой долей иронии.

- Причиной был архив Троцкого?

 - Да. Но если быть точным, некоторая часть архива, посвященная определенному вопросу.

 - А именно?

- Происхождению Иосифа Сталина и некоторых фигур в его ближайшем окружении. Я намеренно говорю «фигур», а не «людей», потому что людей там почти не было.

 - В каком смысле?

- В самом прямом. Это были не люди. То есть, нечеловеческие существа.

Признаться, несмотря на то, что «Мехико Таймс» две недели назад опубликовала большую четырехстраничную статью на эту тему и даже дала многочисленные выдержки из архива Троцкого, что вызвало волну обсуждений и споров  в СМИ, нам было тяжело принять то, что говорил дон Онофрио без недоумения и недоверия.

 - Давайте вернемся немного назад. Как ваш отец познакомился с Троцким?

- Вы будете смеяться, но обстоятельства их знакомства очень напоминают те, при которых Троцкий познакомился с Меркадером (Рамон Меркадер - убийца Троцкого. - прим. ред.).

- То есть, вы хотите сказать, что дон Мануэль принес ему свою газетную статью и таким образом они познакомились?

- Совершенно верно. Именно так и началось их знакомство. Но еще раз хочу повторить, что отец никогда не входил  в близкое окружение этого человека. И только его личные качества внушили такое большое доверие Троцкому.

 - Каким образом Троцкий передал архив вашему отцу?

 - Это было за несколько месяцев до его гибели. Отец вспоминал, что перед этим у них был долгий ночной разговор в одном из пригородов Мехико. Троцкий опасался слежки (на него уже покушались) и назначил встречу отцу ночью  в Кайаване, где и передал архив дону Мануэлю. Троцкий, кроме отца, рассматривал кандидатуру английского троцкиста Терри Джеймса, который обещал вывезти архив за океан, но в последний момент по каким-то причинам передумал.

 - Он объяснил это?

 - Весьма туманно. Он просто сказал, что мой отец его устраивает в большей степени.

 - Их разговор касался содержания архива?

 - Да. Троцкий считал своим долгом проинформировать отца о содержании своих записей. То, что было там изложено, настолько невероятно, что требовало определенных пояснений.

 - Кто-либо из окружения Троцкого знал об этих записях?

 - Это мне неизвестно. Кажется, не знал об этом и отец. Во всяком случае, Троцкий ничего ему об этом не говорил.

 - Троцкий как-то объяснил то обстоятельство, что эта информация держалась в тайне? Ведь это было мощным орудием политической борьбы.

 - Я уже говорил, что он был разумным человеком и опасался того, что ему просто не поверят и осмеют. Он не надеялся на то, что его информацию подтвердит еще кто-либо. Возможно такие люди нашлись бы в большевистской России, но, скорее всего, они были поголовно истреблены Сталиным и его друзьями еще до убийства самого Троцкого.

- Ваш отец знал русский язык?

- Конечно, но не могу сказать, что очень хорошо. Это я знаю потому, что читал архив он с большим трудом и при помощи словаря. Мои познания в этом языке не ушли далеко от отцовских и мне стоило больших трудов перевести архив на испанский.

- Почему вы решились обнародовать эти записи?

- Признаюсь честно, у меня на это не было особого желания. Меня долго уговаривали жена и сыновья, а их у меня четверо. Так что мне было трудно сопротивляться их напору. Эти разговоры пошли сразу после того как развалился Советский Союз.

 - Однако, вы стойкий.

- Не без этого, - смеясь, говорит дон Онофрио.

Перед тем как заехать в дом Фернандесов, мы посетили Мексиканский инстиут криминалистики в Мехико, куда для экспертизы была передана часть архива Троцкого и поговорили с Алонсо Вийей -  профессором института и видным экспертом в области графологии и текстологии.

Говорит Алонсо Вийя: «Не знаю что и сказать. Графологический и стилистический анализ текста подтвердили, что записи могли принадлежать Троцкому. Кроме того, дополнительно мы провели анализ химического состава чернил и бумаги, который подтвердил подлинность документа или во всяком случае то, что написан он был в тридцатые годы прошлого века».

 - Вы говорите, что записи могли принадлежать Троцкому, то есть все-таки сомневаетесь в их подлинности?

- Как бы вам сказать... Если это подделка, то сделана она гениально. То есть, это совершенная подделка, которую я не встречал никогда и сомневаюсь, что встречу еще когда-нибудь. Однако, содержание документа настолько невероятно, что мне легче поверить в существование гениальной подделки, чем в подлинность этого архива.

 - Вы хотите сказать, что ваше сомнение в подлинности записей Троцкого не основывается на научных, рациональных доводах?

 - Можно сказать и так. Просто это не умещается в моей голове, и я должен найти хоть какое-то разумное с моей точки зрения объяснение этому феномену.

Мы возвращаемся к беседе с доном Онофрио и подходим к самому главному.

 - Откуда Троцкому стало известно то, что изложено в его архиве?

 - Это ему рассказал Ворошилов  в 1925 году.

 - Но каким образом, если Ворошило был соратником Сталина?

- Дело  в том, что в то время у Ворошилова со Сталиным была серьезная ссора. Очень серьезная. Ворошилов считал несправедливым свое положение и сам хотел стать вместо Сталина Генеральным секретарем партии. Троцкий пишет, что они даже подрались друг с другом.

- Какие основания были у Ворошилова претендовать на высшую партийную должность?

 - Самые веские. Эти, даже не знаю, как их назвать... существа появлялись  в этом мире, проходя из своего мира через особое место, проход, портал или что-то вроде этого. Управлять этим порталом мог только Ворошилов. Вот этим-то он и шантажировал Сталина, говоря, что сорвет весь их план, если тот не уступит ему пост.

- А где находился этот портал?

- Где-то в городке на юге России Локанске (так в тексте.  - прим.).

- Вы говорите, что Троцкий был человеком разумным, но как он мог тогда поверить такому?

- У него были основания. Он в начале двадцатых годов как-то столкнулся со Сталиным при очень странных обстоятельствах и то, что рассказал Ворошилов, многое подтвердило и объяснило,  - говорит дон Онофрио и достает из  ящика своего стола папку бумаг. - Вот это результат моих трудов - перевод на испанский записей Троцкого. Я думаю, что это место мне лучше зачитать.

Троцкий писал: «Я зашел в комнату к Кобе. Он, показалось мне, в этот момент переодевался и сразу насторожился, будто испугался моего появления. У меня тоже было чувство что что-то не то, но что именно я понял не сразу, пока мой взгляд не упал на его спину. Никогда до этого я такого не видел. Это была не кожа, а что-то вроде древесной коры - твердое, темное, узловатое, бугристое, пронизанное прозрачными то ли трубками, то  ли венами с мутной зеленоватой жидкостью. Я стоял ошарашенный увиденным, Коба некоторое время тоже пребывал в замешательстве. Когда он повернулся ко мне лицом, от его испуга уже не было и следа. Он тяжело посмотрел на меня и строгим голосом спросил: «Вас не учили стучаться, товарищ Троцкий?». Не говоря ни слова, удивленный, я не то что вышел оттуда, я вылетел, не помня себя. С тех пор Коба вызывал у меня не только раздражение, но и чувство гадливости, как какой-то прокаженный. Я много говорил потом с врачами об увиденном (не называя имени Сталина, конечно) об этом и ни один ничего не мог мне объяснить. Я же до последнего считал, что это какая-то страшная кожная болезнь. Я писал об этом записки Ленину, такого человека нельзя было назначать Генеральным секретарем. Но мои письма к Ильичу остались без ответа. Я подозреваю, что их просто перехватывали нужные люди, которыми Сталин окружил больного Ленина».

- Вы хотите сказать, что этот случай нашел объяснения в откровениях Ворошилова?

- Совершенно верно. А ключевая роль Ворошилова заставляла Сталина постоянно держать его при себе. Несмотря на то, что этот человек... простите это существо, проявляло редкую некомпетентность (Ворошилов был большевистским министром обороны), Сталин не спешил от него избавляться, хотя мог устроить показательный суд, как это было с другими и расстрелять.

- Что еще рассказал Ворошилов?

- Он говорил, что они пришли с другой планеты, очень далеко отсюда.

- Он говорил точно откуда?

- Нет.

- Каковы были их цели?

- Им были нужны ресурсы. Россия ими располагала. Кроме того, во власти царил хаос и было достаточно легко туда затесаться  в самые первые ряды.

- Что это были за существа? Они не были похожи на людей?

- Да на людей они не походили. Чтобы принять человеческий облик, им нужно было постоянно принимать какой-то препарат, который находился под постоянным контролем Сталина, что и позволило ему быстро добиться лидирующего положения, не боясь претензий на власть даже со стороны Ворошилова. Ему тоже было чем того шантажировать. Трудно себе представить, что если бы он остался без препарата, какой тогда облик бы принял и как бы посмел появиться  в человеческом обществе.  Этим, видимо, он опять заставил Ворошилова вновь склониться на его сторону, так что этот разговор с Троцким больше не повторился. Я ничего точно не могу сказать о том как они выглядели на самом деле. Но могу отметить очень важную подробность. Человеческие существа вызывали у них чувство отвращения, как у человека подобные чувства могут вызывать некоторые животные или насекомые. Человеческий облик был им в тягость. Ворошилов говорил об этом достаточно откровенно. Интересный нюанс был с Молотовым. Он по каким-то причинам более, чем остальные, нуждался в приеме препарата, поэтому как никто был зависим от Сталина. Позже, будучи министром иностранных дел, он прославился своими длинными дипломатическими паузами. У него была одна особенность: он никогда не давал сразу конкретного ответа и удалялся с переговоров на некоторое время. Все думали, что это такой дипломатический стиль. На самом деле, чувствуя, что он начинает быстро мутировать в существо, Молотов нуждался в срочном приеме препарата. Именно это и заставляло его часто удаляться с переговоров. Земная жизнь приносила ему массу неудобств.

 - Эти существа были смертны?

- Да, смертны так же, как и люди.

- Существовали ли когда-нибудь реальные Сталин, Ворошилов, Молотов и другие, то есть, мы хотим сказать, были ли такие люди?

 - Я понял ваш вопрос. Да реальные люди, а не существа с такими именами и биографиями существовали, но они умерли, а на их место стали эти. Реальный Сталин погиб в ссылке. Его зарезал бывший каторжник, приревновавший Сталина к своей жене. Молотов умер от пневмонии, а Ворошилов погиб в несчастном случае, свалившись с лошади и свернув себе шею. Каким-то образом существа смогли это скрыть и заняли место этих людей. Ворошилов признался, что он был первым прибывшим оттуда. Позже их число возрастало. Но сколько их было - точно сказать не могу. Но то, что ближайшее окружение Сталина состояло из не-людей я знаю точно.

- А были ли исключения?

- То есть?

- Были ли среди ближайших соратников Сталина люди?

- Был только один человек. Да и того они оставили, чтобы на нем вымещать все то чувство омерзения по отношению к человеку, которое они постоянно испытывали.

- Кто это был?

- Калинин. Формально именно он являлся главой советского государства, что было, скорее, формой издевательства лично над ним и над человеком вообще. На закрытых заседаниях Политбюро Калинина старались всячески унизить самыми разными способами. На стул ему ложили гнилые помидоры и тухлые яйца. Однажды Сталин, расходившись, поджег ему бороду. Ворошилов упомянул еще один случай. Калинин, по своему обыкновению, уснул, сидя за столом в своем кабинете. Сталин с товарищами пробрались туда. К бороде несчастного  привязали веревку, а другой его конец к ручке двери. Они знали, что секретарь Калинина имел привычку всегда резко открывать двери и , нажав на кнопку, вызвали его. В кабинет вошел секретарь, а Калинин со страшным криком рухнул на стол под общий хохот существ. Вобщем таких случаев было очень много.

- И Калинин все терпел?

- Наверное, ему ничего не оставалось делать.

- Неужели они ничем не выдавали свое нечеловеческое происхождение?

- Бывало. Но это происходило редко и могло быть воспринято окружающими как чудачество или глупая шутка.

- Например?

- Троцкий вспоминает один случай в кремлевской столовой. Каганович сидит за столом и ест суп. К нему подсаживается Сталин и смачно плюет тому в тарелку. И что вы думаете, сделал Каганович? Он поблагодарил Сталина и посмотрел на него так, будто тот подарил ему все сокровища мира. В его взгляде было столько благодарности и восхищения, что Троцкий подумал, что он либо подлизывается к начальнику, либо просто сошел с ума. Когда он пересказал этот эпизод Ворошилову, тот объяснил, что у этих существ плевок в пищу является знаком высшего расположения начальника к подчиненному. Еще этот жест можно трактовать как эпизод любовных игр...

- Постойте, постойте, вы хотите сказать что Сталин и Каганович...

- Я понял куда вы клоните. Но Троцкий об этом ничего не пишет. С другой стороны, и Ворошилов прямо не говорил ему об этом. Хотя кто его знает как они решали проблему пола и была ли она у них вообще. Чего не знаю - того не знаю. Но мне известно о других их странных особенностях. Они смертельно боялись вещей из фаянса. В Кремле не было фаянсовой посуды и предметов сантехники. Посуда могла маскироваться под фаянс и только. Сталин курил только глиняные трубки. На приемах и обедах за границей отсутствие фаянсовой посуды на столе было одним из требований кремлевских гостей. Если же им приходилось все-таки сталкиваться с этим материалом, то они принимали пищу крайне осторожно.

-  С чем это связано?

- Фаянс имеет свойство почти мгновенно интегрироваться с их плотью, как бы вростать в нее. Давайте я лучше зачитаю вам один отрывок, - говорит дон Онофрио, перелистывает папку со своим переводом и найдя нужное место, начинает читать:

«Клим, давясь от смеха, рассказал мне один дурацкий случай с Кагановичем. На одном из партсобраний, сидевший рядом с ним Лазарь сказал, что отлучится ненадолго в клозет и исчез. Его не было полтора часа. Наконец, Ворошилов пошел вслед за ним. Зайдя в туалет, он услышал стуки и и страшные вопли,  в которых он узнал Кагановича и окликнул его. Тот дрожащим голосом попросил срочно вызвать слесарей и карету скорой помощи. Каганович врос в унитаз. Слесаря, открутив сей предмет, ставший частью тела члена Политбюро, накрыли Лазаря плащом и поддерживая вросший унитаз, помогли Кагановичу спуститься по лестнице к приехавшей за ним скорой. «Это надо было видеть, - хохотал Клим. - Лазарь на полусогнутых, шатаясь и цепляясь в перила спускается по лестнице, а сзади, кряхтя и сдерживая смешки, два грязных слесаря поддерживают новообразованную часть тела. Пока он дошел, то пару раз грохнулся, гремя унитазом по ступенькам». Позже в «Правде» написали, что товарищ Каганович был срочно госпитализирован прямо с заседания ВЦИК с острым приступом аппендицита.

Клим рассказал еще об одном случае с фаянсом. Подравшись с Кобой, он решил тому отомстить и вместо глиняной трубки подложил ему фаянсовую. Дело было на заседании, посвященном докладу Пятакова о положении на Украине. Перед началом слушаний Коба, как обычно, закурил. Пятаков приготовился читать и ждал, пока Сталин даст согласие на чтение доклада. Тот неразборчиво, мало того, что с акцентом, но еще и странно шепелявя сказал: «Ми слющаем вас, тофарич Патакоф». Докладчик насторожился и замешкался, а все остальные начали шикать: «Читайте, читайте». Пятаков начал читать. Коба потянул за трубку, чтобы вынуть ее изо рта, но не смог этого сделать, а только вытянул губы дудочкой и сразу поменялся в лице.  Взгляд его стал страшным и полным ненависти. Он всегда имел привычку перебивать докладчика, задавать вопросы, делать замечания, или просил быть покороче, если бывал не в духе. Но  в этот раз он лишь грозно смотрел и молчал, чем очень смущал Пятакова, который через несколько минут чтения покрылся холодной испариной и стал оговариваться и запинаться. Доклад был длинный. Наконец, Коба не выдержал, встал из-за стола и быстрым шагом молча удалился из кабинета. Все посмотрели на Пятакова, который уже не просто запинался, а заикался и каждые полминуты отирал пот со лба галстуком, чего, вероятно, из-за расстройства чувств не замечал.  Все, в особенности докладчик, разошлись с заседания настороженными и перепуганными. Все, кроме, разумеется, Клима, который прекрасно знал в чем дело и поспешил успокоить Пятакова, сказав, что постарается все уладить и поговорит с Кобой.  Когда Клим пришел в свой кабинет, секретарь протянул ему конверт. Клим вскрыл его, достал оттуда мятый лист бумаги, на котором огромными буквами жирно было написано: «ЭТО ТЫ, СВОЛОЧЬ?!».

- Ворошилов потом рассказал Сталину об этом разговоре с Троцким?

 - Скорее всего, что нет. Он бы просто побоялся.

- Можно ли объяснить сталинские чистки в партии процессом очищения большевиков от людей с последующей заменой их нечеловеческими существами?

- Троцкий  в своих записях именно так все и объяснял. Правда, с оговоркой, что это было только предположение, которое лишь частично основывалось на подлинных фактах.

- Что же было дальше? Остались ли эти существа у власти или вернулись к себе домой? Работает ли сейчас этот портал, который доставляет их на Землю?

 - Я не могу ответить ни на один из этих вопросов, - говорит дон Онофрио, пожимая плечами. - Как и вы, я могу только лишь предполагать. И мне известно только то, что было изложено в архиве Троцкого. Но не больше.