	02 ноября 2010 ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ СИНЕЙ БОРОДЫ Союзник Жанны д’Арк Жиль родился на границе Бретани и Анжу в замке Машекуль в 1404 году в аристократической семье. Родители Жиля де Рэ происходили из известнейших французских родов: Краон и Монморанси, потомок благородного бретонского рода. Ребёнок получил превосходное образование, знал древние языки. В 11-летнем возрасте остался сиротой — потерял отца, погибшего во время военных действий (мать умерла ранее). Унаследовал громадное состояние и его воспитанием занялся дед, который считал, что умение владеть шпагой куда важнее, чем знание латыни. Жиль полюбил фехтование, соколиную охоту, бешеные скачки по окрестностям родового замка Тиффож. Бушующая кругом Столетняя война определила поприще нашего героя. Он решился сделать ставку на наследника престола дофина Карла. В Жиле де Рэ текла кровь прославленного коннетабля Бертрана Дюгесклена — знаменитейшего из полководцев страны, погибшего в 1380 году. Конечно, внучатому племяннику «грозы англичан» не давали покоя лавры знаменитого предка. И ему удалось достичь столь же громкой славы. Барон де Рэ не жалел сил и средств. Он за свой собственный счет формировал крупные отряды и совершал — с 1422 по 1429 год — весьма удачные рейды по землям, занятым врагом, штурмом взял несколько замков и, наконец, покрыл себя общенациональной славой, сражаясь рука об руку с Жанной д’Арк под Орлеаном. За эти подвиги Жиль уже в 25 лет стал маршалом Франции — случай беспрецедентный! Злые языки утверждали, что случилось это благодаря тому, что барон де Рэ на свои деньги содержал не только войско, но и Карла со всем его двором, оплачивая всевозможные пиры, охоты и прочие увеселения, которые так обожал дофин. Впрочем, и действительные военные подвиги маршала никто не ставил под сомнение. Но затем последовали поражения и гибель Жанны д’Арк. Жиль приложил огромные усилия, чтобы спасти своего кумира, когда в 1431 году Жанна попала в плен, он собрал войско из наёмников и двинулся к Руану, но опоздал: Жанну казнили. Он удаляется в своё поместье и ведет междоусобные войны со своими соседями. Впоследствии много денег он израсходовал на прославление Жанны д’Арк. Он заказал «Орлеанскую мистерию» и в течение 10 лет оплачивал постановку мистерии в театре. Это обошлось ему в огромную сумму, так как за каждую серию представлений мистерии он выплачивал по 80 тысяч золотых экю. Примерно с 1432 года отношение к Жилю де Рэ при дворе короля Карла VII начинает меняться в худшую сторону, из-за слухов о распущенном поведении маршала, никак не согласующимся с католическими представлениями о нравственности. Ходили разговоры о его пристрастии к однополой любви, растлении малолетних, жестокости в обращении с любовницами и любовниками. Неудачливый алхимик С 1433 года Жиль де Рэ — официально в отставке. Он тихонько живет себе в замке Тиффож в глухой Бретани и от скуки зачитывается книгами по алхимии. В конце концов, в ней была и насущная нужда — его финансовые дела шли скверно, а надежда поправить их возвратом королевского долга улетучилась. Видимо, в поисках выхода из денежных за-труднений Жиль де Рэ совершает и главную стратегическую ошибку в жизни. В 1436 году он радушно принимает у себя нового дофина — Людовика. Принимает как сына своего старого боевого друга и короля. Барон не мог не знать, что дофин, будущий король Людовик XI, хитрейший из монархов Европы, уже сейчас интригует против отца и в поместьях маршала, собственно, укрывается от монаршего гнева. Хорошо зная Карла, как же мог он сомневаться, что тень вражды отца и сына ляжет на него самым непосредственным образом (пусть даже формально визит Людовика был представлен ему как «инспекторская» проверка). Наказание последовало незамедлительно. Чтобы добыть хоть какую-то наличность, маршалу приходилось закладывать недвижимость — то один замок, то другой… Операции эти были абсолютно законны и выгодны, но от короля последовал указ: барона Жиля де Рэ в коммерческих операциях с его владениями ограничить. Для опального маршала это стало немалым ударом — тем с большим усердием он принялся искать способ превращения свинца в золото. Он приказал своему алхимику Жилю де Силле сконцентрироваться только на этой задаче. Под алхимическую лабораторию переоборудовали чуть ли не весь первый этаж замка Тиффож. Хозяин не скупился на расходы. Его агенты скупали в промышленных масштабах нужные для опытов компоненты, некоторые из которых — например, акульи зубы, ртуть и мышьяк — стоили по тем временам очень дорого. Но, как нетрудно догадаться, это не помогло — получить золото никак не удавалось. В 1439 году маршал пригласил алхимика Франческо Прелати, который, по всей видимости, убедил барона в своей исключительности. Возможно, его привлек тот факт, что итальянец прямо заявлял, что он — колдун и держит в услужении личного демона, через чье посредство общается с миром мертвых. Неожиданный поворот В конце августа 1440 года епископ Нантский Жан де Малеструа в своей проповеди сообщает прихожанам, что ему стало известно о гнусных преступлениях «маршала Жиля против малолетних детей и подростков обоего пола». Епископ потребовал, чтобы все лица, располагающие существенной информацией о таких преступлениях, сделали ему официальные заявления. Многозначительные недомолвки в проповеди епископа производили впечатление множественности и серьёзности собранных им улик. На самом же деле, произнося свою проповедь, Жан де Малеструа опирался всего лишь на единственное заявление об исчезновении ребёнка, которое было подано в его канцелярию супругами Эйсе аж за месяц до этого. Заявление супругов, записанное 29 июля 1440 года, никаких прямо изобличающих Жиля де Рэ улик не содержало. В нем приводились только косвенные доводы, на основании которых можно было заключить, что 10-летний сын Эйсе исчез в замке Машекуль, принадлежавшем Жилю де Рэ, во время пребывания там маршала. Описываемые супругами события имели место в декабре 1439 года, то есть случились за 7 месяцев до подачи ими заявления. Юридическая ценность такого рода документа была совершенно ничтожна. Епископ Нантский сам это прекрасно понимал, потому-то и продержал заявление супругов Эйсе безо всякого движения в течение месяца. Но сразу по окончании проповеди к секретарю епископа обратились люди, которые были готовы свидетельствовать о восьми разновременных случаях исчезновения в поместьях маршала мальчиков и девочек. На следующий день, когда молва о необычном содержании епископской проповеди распространилась по городу, были сделаны заявления о девятом случае. Обвинительный акт, который в течение нескольких дней подготовили епископ Нантский Жан де Малеструа и инквизитор Жан Блуэн, суммировал в 47 пунктах сущность претензий к Жилю де Рэ со стороны Церкви. Среди главных обвинений фигурировали человеческое жертвоприношение домашнему демону, колдовство и использование колдовской символики, убийство невинных мальчиков и девочек, расчленение и сжигание их тел, а также выбрасывание их тел в ров, сексуальные извращения, оскорбление действием служителя католической Церкви и т. п. Были арестованы телохранители Жиля де Рэ, некий Гриар, 26 лет, и Корилло, 22 лет. Эти люди на протяжении последних лет были рядом с маршалом почти ежедневно и были весьма осведомлены о его занятиях. Кроме них была арестована и некая «бабка Меффрэ» — женщина, занимавшаяся поставкой маршалу «живого товара», то есть детей. Чудовище У суда была масса свидетелей, в том числе из самого ближайшего окружения Жиля. Весьма неблагоприятными для Жиля де Рэ оказались показания священника Жиля де Силля. Он был не только одним из алхимиков маршала, но и его духовником. Во время допроса в суде де Силль признал, что маршал полностью отдавал себе отчёт в противоестественности своих сексуальных наклонностей; во время исповедей Жиль де Рэ всегда упоминал о совершенных убийствах детей и каялся в содеянном. Слуги и сообщники де Рэ Анриет и Пуату поведали о клятвах, произносимых над бархатными футлярами, в которых содержались всевозможные дьявольские талисманы, о трупах, брошенных в колодцы и вытащенных оттуда крюками, чтобы замести следы преступлений, о поспешных ночных перевозках по рекам сундуков, наполненных телами убитых детей с головами, отделенными от тела, «изъеденными червями и подпрыгивающими, как мячики»; о вязанках хвороста, которые были собраны в кучу в очаге гостиницы де Ля Сюз, подпертых кочергой и с 36 телами, положенными сверху и приготовленными к сожжению. Обвинитель с трудом верил во все это: «Только подумайте о том, как жир с кусков горящего мяса капает на угли на кухне... Пламя, постоянно помешиваемое, было достаточно сильным, и требовалось лишь несколько часов, чтобы избавиться от многих тел. Помучившись от угрызений совести и помолившись о милосердии Господнем, Жиль де Рэ растягивался на кровати и с большим наслаждением вдыхал ужасный запах горящего мяса и костей, пространно рассуждая о своих ощущениях». За семь или восемь лет было убито 800 детей. Добрая треть ночей из этих семи лет, с 1433-го по 1440-й, была посвящена их пыткам, умерщвлению, расчленению и сожжению; а дни проходили в перевозках на телегах окровавленных и изуродованных тел, чтобы спрятать их, обугленных, в укромных местах; в избавлении от золы и отмывании крови и нечистот, чтобы в следующую ночь творить новые преступления. Сам Жиль описывал ритуалы, которые ждали его жертв: сначала их раздевали, затыкали рот кляпом. Жиль ощупывал их, осматривал, удовлетворял свою похоть, а потом наносил удары кинжалом, расчленяя тела на части. Иногда он вскрывал живот, принюхивался к внутренностям, руками расширял рану и садился в неё. Купаясь в тёплой кашице, он поглядывал через плечо, стараясь не пропустить последний спазм своей жертвы. Он заявил позже, что «ничто не доставляло такой радости, как человеческие муки, слезы, страх и кровь». Нередко Жиль де Рэ приказывал своим доверенным охранникам придушить ребёнка в петле, но в самый момент агонии ослаблять верёвку, после чего усаживался на умирающего ребёнка сверху и осуществлял эякуляцию, используя собственные руки. Помимо этого, маршал любил отрезать детям головы, но делал это не одним ударом, а в несколько приёмов, растягивая удовольствие; тело ребёнка он зажимал коленями и, воспринимая судороги тела в самый момент отрезания головы, приходил в очень сильное возбуждение. Хотя Жиль де Рэ и совершал время от времени с детьми содомские половые акты, все же не они будоражили его больное воображение; Жиля де Рэ больше всего привлекала мастурбация в момент рефлекторного трепетания умирающего ребёнка — именно тогда он испытывал сильный оргазм и его мысли постоянно были заняты тем, как можно было этого добиться каким-либо новым способом убийства. Со временем его зверство приобрело еще более ужасный оттенок: на смену живым или умирающим людям, на которых он проводил свои варварства, стали приходить мёртвые или убитые люди. Он любил целовать тела своих жертв, прикасаться к холодным безжизненным губам умерших. Пришло время и для осквернения могил, в основном детей, которым он посвятил много ночей и что стало его увлечением. Изыском его изуверства стало убийство молодой беременной девушки, у которой он вырезал живот с целью извлечения уже созревшего плода. Иногда он приводил маленьких детей, которых сначала мучил, а потом вдруг начинал успокаивать и жалеть, но итогом его игры была их смерть. Рано утром 26 октября Жиль де Рэ принёс публичное покаяние в совершенных им преступлениях в кафедральном соборе Нанта, при большом стечении народа. Он попросил прощения у Церкви, короля, родителей умерщвлённых им детей, сказал, что страшится небесного суда и попросил всех, кто мог его слышать в ту минуту, молиться о спасении его души. Маршал Франции был задушен на глазах огромной толпы местных дворян и горожан. Вместе с телом Жиля де Рэ на огромной поленнице дров заживо оказались и его прежние верные тело-хранители — Гриар и Корилло. После разведения огня тело Жиля де Рэ было сдёрнуто крюками с поленницы дров и согласно договорённости передано родственникам. Сомнения в объективности суда Многое в этой истории вызывает сомнение. Непонятно почему близкий к Жилю итальянский оккультист Франческо Прелати, который не мог не иметь отношения ко всем этим преступлениям, был освобождён из церковной тюрьмы. Прелати пришлось отречься от всех своих оккультных заблуждений, выучить наизусть «Символ веры», вынести наложенную на него тяжёлую епитимью, но зато он остался жив. Судебное разбирательство по делу барона де Рэ выглядело как незаконное. Ни один из 5000 слуг барона не был вызван в суд для дачи показаний, незначительные показания вообще не заслушивались, а его собственные приближённые подвергались пыткам и, дав показания против барона, освобождались. Слуг и колдунью, якобы поставлявшую детей Синей Бороде, допрашивали под пыткой настолько жестокой, что «колдунья» не пережила её. Остаётся непреложным фактом, что в замках маршала не нашли ни одного трупа. К тому же надо учесть, что в то время во Франции ежегодно исчезали не менее 20 тысяч мальчиков и девочек. Доказаны были лишь занятия алхимией. Любопытно также и то, что, узнав о намерении расследовать его преступления, Жиль согласился на то, чтобы его предали церковному суду. Это также, пожалуй, признак невиновности. В число судей были назначены злейшие недруги барона. Некоторые историки недаром сравнивают процесс по делу Жиля де Рэ с судом над тамплиерами: и там и тут вымышленные обвинения, сфабрикованные, чтобы создать предлог для захвата имущества осуждённых. История Жиля де Рэ окружена созданной в ходе процесса легендой, поэтому уже трудно или невозможно разглядеть подлинные черты человека, бывшего некогда сподвижником Жанны д’Арк. В 1992 году по инициативе литератора Жильбера Пруто во французском Сенате был собран трибунал, состоящий из бывших политиков, парламентариев и экспертов, с целью пересмотра дела Жиля де Рэ. Пересмотр дела окончился оправданием, однако вердикт судебной коллегии не является действительным, так как собранный состав суда не имел права пересматривать дела XV века. Тем не менее, большинством исследователей версия о невиновности де Рэ воспринимается скептически. Выдвигались также теории о заинтересованности церкви в его собственности, однако в действительности церковь имела крайне мало шансов на получение земель или имущества Жиля де Рэ. Что можно сказать об образе действий этого человека и какое заключение о достоверности приписываемых ему деяний можно сделать на основании современных представлений о такого рода преступлениях и преступниках? Прежде всего - необыкновенная точность деталей, зафиксированная протоколами допросов, укрепляет в мнении, что преступления Жиля де Рэ отнюдь не художественный вымысел палачей и судей. Такую гремучую смесь извращений - педофилии, садизма, некрофилии, гомосексуализма - придумать и облечь в столь достоверный рассказ, какой прозвучал на суде в г. Нанте, человек 15 - го века вряд ли смог. Он мог пересказать то, что видел, но не придумать от начала до конца. Во всяком случае, с позиций современных знаний об этом предмете, несуразность деталей в таком выдуманном рассказе сразу бросалась бы в глаза. Конечно, с точки зрения современных правовых норм суд над Жилем де Рэ может вызвать массу нареканий. Но следует ясно понимать, что нарочито маршала никто не ставил в особые, невыносимые условия; его судили сообразно судебным установлениям того времени. Любопытно, что нравственную правоту суда признало, видимо, и бретонское дворянство, среди которого было немало родственников казненного маршала. Уже буквально в следующем десятилетии будет организован знаменитый конрпроцесс Жанны д’Арк, на котором Орлеанская Дева окажется полностью реабилитирована. Казалось бы, этим моментом могли бы не без выгоды воспользоваться лица, пожелавшие обелить и Жиля де Рэ: все - таки он был признанным полководцем, героем победоносно завершившейся войны, боевым соратником Жанны д’Арк... Однако, не нашлось среди друзей и родственников казненого маршала ни одного человека, который бы рискнул выступить в защиту его имени. Очевидно, что еще слишком многие помнили как его самого, так и совершенные им ужасные преступления. По материалам электронных СМИ

02 ноября 2010

ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ СИНЕЙ БОРОДЫ

Союзник Жанны д’Арк

Жиль родился на границе Бретани и Анжу в замке Машекуль в 1404 году в аристократической семье. Родители Жиля де Рэ происходили из известнейших французских родов: Краон и Монморанси, потомок благородного бретонского рода. Ребёнок получил превосходное образование, знал древние языки. В 11-летнем возрасте остался сиротой — потерял отца, погибшего во время военных действий (мать умерла ранее). Унаследовал громадное состояние и его воспитанием занялся дед, который считал, что умение владеть шпагой куда важнее, чем знание латыни. Жиль полюбил фехтование, соколиную охоту, бешеные скачки по окрестностям родового замка Тиффож.

Бушующая кругом Столетняя война определила поприще нашего героя. Он решился сделать ставку на наследника престола дофина Карла.

В Жиле де Рэ текла кровь прославленного коннетабля Бертрана Дюгесклена — знаменитейшего из полководцев страны, погибшего в 1380 году. Конечно, внучатому племяннику «грозы англичан» не давали покоя лавры знаменитого предка. И ему удалось достичь столь же громкой славы. Барон де Рэ не жалел сил и средств. Он за свой собственный счет формировал крупные отряды и совершал — с 1422 по 1429 год — весьма удачные рейды по землям, занятым врагом, штурмом взял несколько замков и, наконец, покрыл себя общенациональной славой, сражаясь рука об руку с Жанной д’Арк под Орлеаном.

За эти подвиги Жиль уже в 25 лет стал маршалом Франции — случай беспрецедентный! Злые языки утверждали, что случилось это благодаря тому, что барон де Рэ на свои деньги содержал не только войско, но и Карла со всем его двором, оплачивая всевозможные пиры, охоты и прочие увеселения, которые так обожал дофин. Впрочем, и действительные военные подвиги маршала никто не ставил под сомнение.

Но затем последовали поражения и гибель Жанны д’Арк. Жиль приложил огромные усилия, чтобы спасти своего кумира, когда в 1431 году Жанна попала в плен, он собрал войско из наёмников и двинулся к Руану, но опоздал: Жанну казнили. Он удаляется в своё поместье и ведет междоусобные войны со своими соседями.

Впоследствии много денег он израсходовал на прославление Жанны д’Арк. Он заказал «Орлеанскую мистерию» и в течение 10 лет оплачивал постановку мистерии в театре. Это обошлось ему в огромную сумму, так как за каждую серию представлений мистерии он выплачивал по 80 тысяч золотых экю.

Примерно с 1432 года отношение к Жилю де Рэ при дворе короля Карла VII начинает меняться в худшую сторону, из-за слухов о распущенном поведении маршала, никак не согласующимся с католическими представлениями о нравственности. Ходили разговоры о его пристрастии к однополой любви, растлении малолетних, жестокости в обращении с любовницами и любовниками.

Неудачливый алхимик

С 1433 года Жиль де Рэ — официально в отставке. Он тихонько живет себе в замке Тиффож в глухой Бретани и от скуки зачитывается книгами по алхимии. В конце концов, в ней была и насущная нужда — его финансовые дела шли скверно, а надежда поправить их возвратом королевского долга улетучилась.

Видимо, в поисках выхода из денежных за-труднений Жиль де Рэ совершает и главную стратегическую ошибку в жизни. В 1436 году он радушно принимает у себя нового дофина — Людовика. Принимает как сына своего старого боевого друга и короля. Барон не мог не знать, что дофин, будущий король Людовик XI, хитрейший из монархов Европы, уже сейчас интригует против отца и в поместьях маршала, собственно, укрывается от монаршего гнева. Хорошо зная Карла, как же мог он сомневаться, что тень вражды отца и сына ляжет на него самым непосредственным образом (пусть даже формально визит Людовика был представлен ему как «инспекторская» проверка).

Наказание последовало незамедлительно. Чтобы добыть хоть какую-то наличность, маршалу приходилось закладывать недвижимость — то один замок, то другой… Операции эти были абсолютно законны и выгодны, но от короля последовал указ: барона Жиля де Рэ в коммерческих операциях с его владениями ограничить. Для опального маршала это стало немалым ударом — тем с большим усердием он принялся искать способ превращения свинца в золото. Он приказал своему алхимику Жилю де Силле сконцентрироваться только на этой задаче.

Под алхимическую лабораторию переоборудовали чуть ли не весь первый этаж замка Тиффож. Хозяин не скупился на расходы. Его агенты скупали в промышленных масштабах нужные для опытов компоненты, некоторые из которых — например, акульи зубы, ртуть и мышьяк — стоили по тем временам очень дорого.

Но, как нетрудно догадаться, это не помогло — получить золото никак не удавалось. В 1439 году маршал пригласил алхимика Франческо Прелати, который, по всей видимости, убедил барона в своей исключительности. Возможно, его привлек тот факт, что итальянец прямо заявлял, что он — колдун и держит в услужении личного демона, через чье посредство общается с миром мертвых.

Неожиданный поворот

В конце августа 1440 года епископ Нантский Жан де Малеструа в своей проповеди сообщает прихожанам, что ему стало известно о гнусных преступлениях «маршала Жиля против малолетних детей и подростков обоего пола». Епископ потребовал, чтобы все лица, располагающие существенной информацией о таких преступлениях, сделали ему официальные заявления.

Многозначительные недомолвки в проповеди епископа производили впечатление множественности и серьёзности собранных им улик. На самом же деле, произнося свою проповедь, Жан де Малеструа опирался всего лишь на единственное заявление об исчезновении ребёнка, которое было подано в его канцелярию супругами Эйсе аж за месяц до этого. Заявление супругов, записанное 29 июля 1440 года, никаких прямо изобличающих Жиля де Рэ улик не содержало. В нем приводились только косвенные доводы, на основании которых можно было заключить, что 10-летний сын Эйсе исчез в замке Машекуль, принадлежавшем Жилю де Рэ, во время пребывания там маршала.

Описываемые супругами события имели место в декабре 1439 года, то есть случились за 7 месяцев до подачи ими заявления. Юридическая ценность такого рода документа была совершенно ничтожна. Епископ Нантский сам это прекрасно понимал, потому-то и продержал заявление супругов Эйсе безо всякого движения в течение месяца. Но сразу по окончании проповеди к секретарю епископа обратились люди, которые были готовы свидетельствовать о восьми разновременных случаях исчезновения в поместьях маршала мальчиков и девочек. На следующий день, когда молва о необычном содержании епископской проповеди распространилась по городу, были сделаны заявления о девятом случае.

Обвинительный акт, который в течение нескольких дней подготовили епископ Нантский Жан де Малеструа и инквизитор Жан Блуэн, суммировал в 47 пунктах сущность претензий к Жилю де Рэ со стороны Церкви. Среди главных обвинений фигурировали человеческое жертвоприношение домашнему демону, колдовство и использование колдовской символики, убийство невинных мальчиков и девочек, расчленение и сжигание их тел, а также выбрасывание их тел в ров, сексуальные извращения, оскорбление действием служителя католической Церкви и т. п.

Были арестованы телохранители Жиля де Рэ, некий Гриар, 26 лет, и Корилло, 22 лет. Эти люди на протяжении последних лет были рядом с маршалом почти ежедневно и были весьма осведомлены о его занятиях. Кроме них была арестована и некая «бабка Меффрэ» — женщина, занимавшаяся поставкой маршалу «живого товара», то есть детей.

Чудовище

У суда была масса свидетелей, в том числе из самого ближайшего окружения Жиля. Весьма неблагоприятными для Жиля де Рэ оказались показания священника Жиля де Силля. Он был не только одним из алхимиков маршала, но и его духовником. Во время допроса в суде де Силль признал, что маршал полностью отдавал себе отчёт в противоестественности своих сексуальных наклонностей; во время исповедей Жиль де Рэ всегда упоминал о совершенных убийствах детей и каялся в содеянном.

Слуги и сообщники де Рэ Анриет и Пуату поведали о клятвах, произносимых над бархатными футлярами, в которых содержались всевозможные дьявольские талисманы, о трупах, брошенных в колодцы и вытащенных оттуда крюками, чтобы замести следы преступлений, о поспешных ночных перевозках по рекам сундуков, наполненных телами убитых детей с головами, отделенными от тела, «изъеденными червями и подпрыгивающими, как мячики»; о вязанках хвороста, которые были собраны в кучу в очаге гостиницы де Ля Сюз, подпертых кочергой и с 36 телами, положенными сверху и приготовленными к сожжению. Обвинитель с трудом верил во все это: «Только подумайте о том, как жир с кусков горящего мяса капает на угли на кухне... Пламя, постоянно помешиваемое, было достаточно сильным, и требовалось лишь несколько часов, чтобы избавиться от многих тел. Помучившись от угрызений совести и помолившись о милосердии Господнем, Жиль де Рэ растягивался на кровати и с большим наслаждением вдыхал ужасный запах горящего мяса и костей, пространно рассуждая о своих ощущениях».

За семь или восемь лет было убито 800 детей. Добрая треть ночей из этих семи лет, с 1433-го по 1440-й, была посвящена их пыткам, умерщвлению, расчленению и сожжению; а дни проходили в перевозках на телегах окровавленных и изуродованных тел, чтобы спрятать их, обугленных, в укромных местах; в избавлении от золы и отмывании крови и нечистот, чтобы в следующую ночь творить новые преступления.

Сам Жиль описывал ритуалы, которые ждали его жертв: сначала их раздевали, затыкали рот кляпом. Жиль ощупывал их, осматривал, удовлетворял свою похоть, а потом наносил удары кинжалом, расчленяя тела на части. Иногда он вскрывал живот, принюхивался к внутренностям, руками расширял рану и садился в неё. Купаясь в тёплой кашице, он поглядывал через плечо, стараясь не пропустить последний спазм своей жертвы. Он заявил позже, что «ничто не доставляло такой радости, как человеческие муки, слезы, страх и кровь».

Нередко Жиль де Рэ приказывал своим доверенным охранникам придушить ребёнка в петле, но в самый момент агонии ослаблять верёвку, после чего усаживался на умирающего ребёнка сверху и осуществлял эякуляцию, используя собственные руки. Помимо этого, маршал любил отрезать детям головы, но делал это не одним ударом, а в несколько приёмов, растягивая удовольствие; тело ребёнка он зажимал коленями и, воспринимая судороги тела в самый момент отрезания головы, приходил в очень сильное возбуждение. Хотя Жиль де Рэ и совершал время от времени с детьми содомские половые акты, все же не они будоражили его больное воображение; Жиля де Рэ больше всего привлекала мастурбация в момент рефлекторного трепетания умирающего ребёнка — именно тогда он испытывал сильный оргазм и его мысли постоянно были заняты тем, как можно было этого добиться каким-либо новым способом убийства.

Со временем его зверство приобрело еще более ужасный оттенок: на смену живым или умирающим людям, на которых он проводил свои варварства, стали приходить мёртвые или убитые люди. Он любил целовать тела своих жертв, прикасаться к холодным безжизненным губам умерших.

Пришло время и для осквернения могил, в основном детей, которым он посвятил много ночей и что стало его увлечением. Изыском его изуверства стало убийство молодой беременной девушки, у которой он вырезал живот с целью извлечения уже созревшего плода. Иногда он приводил маленьких детей, которых сначала мучил, а потом вдруг начинал успокаивать и жалеть, но итогом его игры была их смерть.

Рано утром 26 октября Жиль де Рэ принёс публичное покаяние в совершенных им преступлениях в кафедральном соборе Нанта, при большом стечении народа. Он попросил прощения у Церкви, короля, родителей умерщвлённых им детей, сказал, что страшится небесного суда и попросил всех, кто мог его слышать в ту минуту, молиться о спасении его души.

Маршал Франции был задушен на глазах огромной толпы местных дворян и горожан. Вместе с телом Жиля де Рэ на огромной поленнице дров заживо оказались и его прежние верные тело-хранители — Гриар и Корилло. После разведения огня тело Жиля де Рэ было сдёрнуто крюками с поленницы дров и согласно договорённости передано родственникам.

Сомнения

в объективности суда

Многое в этой истории вызывает сомнение. Непонятно почему близкий к Жилю итальянский оккультист Франческо Прелати, который не мог не иметь отношения ко всем этим преступлениям, был освобождён из церковной тюрьмы. Прелати пришлось отречься от всех своих оккультных заблуждений, выучить наизусть «Символ веры», вынести наложенную на него тяжёлую епитимью, но зато он остался жив.

Судебное разбирательство по делу барона де Рэ выглядело как незаконное. Ни один из 5000 слуг барона не был вызван в суд для дачи показаний, незначительные показания вообще не заслушивались, а его собственные приближённые подвергались пыткам и, дав показания против барона, освобождались.

Слуг и колдунью, якобы поставлявшую детей Синей Бороде, допрашивали под пыткой настолько жестокой, что «колдунья» не пережила её. Остаётся непреложным фактом, что в замках маршала не нашли ни одного трупа. К тому же надо учесть, что в то время во Франции ежегодно исчезали не менее 20 тысяч мальчиков и девочек. Доказаны были лишь занятия алхимией. Любопытно также и то, что, узнав о намерении расследовать его преступления, Жиль согласился на то, чтобы его предали церковному суду. Это также, пожалуй, признак невиновности.

В число судей были назначены злейшие недруги барона. Некоторые историки недаром сравнивают процесс по делу Жиля де Рэ с судом над тамплиерами: и там и тут вымышленные обвинения, сфабрикованные, чтобы создать предлог для захвата имущества осуждённых. История Жиля де Рэ окружена созданной в ходе процесса легендой, поэтому уже трудно или невозможно разглядеть подлинные черты человека, бывшего некогда сподвижником Жанны д’Арк.

В 1992 году по инициативе литератора Жильбера Пруто во французском Сенате был собран трибунал, состоящий из бывших политиков, парламентариев и экспертов, с целью пересмотра дела Жиля де Рэ. Пересмотр дела окончился оправданием, однако вердикт судебной коллегии не является действительным, так как собранный состав суда не имел права пересматривать дела XV века.

Тем не менее, большинством исследователей версия о невиновности де Рэ воспринимается скептически. Выдвигались также теории о заинтересованности церкви в его собственности, однако в действительности церковь имела крайне мало шансов на получение земель или имущества Жиля де Рэ.

Что можно сказать об образе действий этого человека и какое заключение о достоверности приписываемых ему деяний можно сделать на основании современных представлений о такого рода преступлениях и преступниках? Прежде всего - необыкновенная точность деталей, зафиксированная протоколами допросов, укрепляет в мнении, что преступления Жиля де Рэ отнюдь не художественный вымысел палачей и судей. Такую гремучую смесь извращений - педофилии, садизма, некрофилии, гомосексуализма - придумать и облечь в столь достоверный рассказ, какой прозвучал на суде в г. Нанте, человек 15 - го века вряд ли смог. Он мог пересказать то, что видел, но не придумать от начала до конца. Во всяком случае, с позиций современных знаний об этом предмете, несуразность деталей в таком выдуманном рассказе сразу бросалась бы в глаза.

Конечно, с точки зрения современных правовых норм суд над Жилем де Рэ может вызвать массу нареканий. Но следует ясно понимать, что нарочито маршала никто не ставил в особые, невыносимые условия; его судили сообразно судебным установлениям того времени.

Любопытно, что нравственную правоту суда признало, видимо, и бретонское дворянство, среди которого было немало родственников казненного маршала. Уже буквально в следующем десятилетии будет организован знаменитый конрпроцесс Жанны д’Арк, на котором Орлеанская Дева окажется полностью реабилитирована. Казалось бы, этим моментом могли бы не без выгоды воспользоваться лица, пожелавшие обелить и Жиля де Рэ: все - таки он был признанным полководцем, героем победоносно завершившейся войны, боевым соратником Жанны д’Арк... Однако, не нашлось среди друзей и родственников казненого маршала ни одного человека, который бы рискнул выступить в защиту его имени. Очевидно, что еще слишком многие помнили как его самого, так и совершенные им ужасные преступления.

По материалам электронных СМИ