	16 ноября 2010 НОСТАЛЬГИЯ ПО МОРАЛИ, или катарсис в традициях XX века Небо упало на землю и разбилось вдребезги, – примерно так можно описать состояние, в котором пребывал зрительный зал после просмотра спектакля «Яма», поставленного киевским режиссером Евгением Морозовым по одноименной повести Александра Куприна. Премьера спектакля прошла при полном аншлаге в Луганском академическом областном русском драматическом театре 12 ноября. Овации взорвали зал лишь спустя несколько мгновений после шокирующего финала, повергшего всех в онемение. Белокурый ангелочек, чистая невинная душа - у порога публичного дома. «…Мою маму убили, возьмите меня, я все знаю про любовь», - десятилетняя девочка, маленькая героиня, которую для усиления трагизма ввел в спектакль режиссер, забивает последний «гвоздь» в мозг зрителя. Малышка становится на колени. Немая сцена. Занавес. Сцена поразила неожиданным поворотом, появлением столь непредвиденного персонажа в тот момент, когда, казалось бы, все самые кульминационные, надрывные события, поведанные Куприным в «Яме» и оживленные в драматургии Морозова, уже произошли. Маленькая актриса не была заявлена в программках спектакля, поэтому ее появление на сцене действительно было полной неожиданностью. Дочь актеров Светланы Степкиной-Долгой и Ивана Долгого, великолепно справилась с эпизодической, но такой важной ролью. Говоря о зрелище в целом, нельзя не отметить, что постановка «Ямы» талантлива, спектакль получился глубокий и сильный. События, отражающие жизнь и быт девушек из борделя, эротические сцены, весьма недвусмысленные, - все это поставлено очень тонко, без намека на пошлость или излишнюю откровенность. В некоторых подобных сценах зрителю давали ощутить рефлексию ужаса, а в некоторых можно было немного посмеяться - там, где это было уместно, постановщик добавил немного юмора, хотя и грустного. Мастерски выстроенные мизансцены, игра мимики и интонаций актеров, несмотря на общую очень тяжелую энергетику спектакля несколько разрядили напряжение так, что гнетущая, черно-белая атмосфера спектакля порой оживляется, наполнятся эмоциями, близкими к надежде. Практически на протяжении всего спектакля фоном к сценам с диалогами, монологами и без них звучала музыка, которая эмоционально передавала трагизм происходящего, обеспечивала нерв, который подчас невозможно передать даже самой гениальной актерской игрой. А недостатка в талантливой работе актеров не было. В спектакле представлены 25 действующих лиц, причем, постановщик так распределил их места в спектакле, что практически все роли были главными и значимыми. Женя, работы Светланы Степкиной-Долгой – это красивая харизматичная девушка с гордым независимым характером, смелая, способная и на жестокую месть и на благородство. Сломленная болезнью и обреченностью, она решается на отчаянный поступок – самоубийство. Это самый яркий женский образ. Женя резко выделятся из толпы своих сестер по несчастью. Кажется удивительным, как вообще она оказалась в таком месте? Ее исключительность подчеркивает и режиссер: в то время, когда все остальные девушки, словно послушные марионетки, кружатся в своеобразном хороводе (в стиле лубочного театра), Женя вырывается из их толпы так же, как рвется вон из грязного зловонного мира публичного дома ее душа. Она знает, что такое любовь, она жаждет ее, но не находит. Противоположность Жене – Люба (арт. Светлана Шевченко). Для нее любовь и благодарность мужчине выражается в том, чтобы доставить ему плотское удовольствие. Иной любви или дружбы она не знает и не понимает. Поэтому благородный порыв одного из посетителей публичного дома, студента, который искренне желал вытащить Любу из злачного места, показать ей иной мир, изменить ее систему ценностей закончился фиаско. Как всегда блестяще прожили свои роли мастера сцены, заслуженные артисты Украины Полина Шкуратова (Эмма Эдуардовна), Валерий Приходкин (Ванька-Встанька), Тарас Чеверноженко (Горизонт) и Евгений Кравцов (Кербеш). Валерий Приходкин, сыгравший спившегося интеллигента, которого в борделе прозвали Ванькой-Встанькой, в очередной раз поразил яркой талантливой работой, умением глубоко вживаться в образ своего персонажа. Кстати было бы заметить, что за Валерием Дмитриевичем прочно закрепилось амплуа мастера жанра трагикомедии, и как доказательство этого - великолепно созданный образ смешного и жалкого Ваньки-Встаньки, который морально страдает от того, что постоянно изменяет своей жене, но не ходить в бордель не может и умирает от сердечного приступа в праздник Пасхи. Игру Валерия Приходкина, как и Тараса Чеверноженко, зритель во время спектакля неоднократно отмечал аплодисментами. Тем, кто не был знаком с «Ямой» Куприна, отчасти можно было позавидовать: многие сюжетные интриги открылись для них только на спектакле. Так, появившийся во втором акте одесский еврей Горизонт, предприимчивый, хитрый, но все же не лишенный обаяния, по ходу действия превращается в монстра, беспринципного траффикёра, который поставляет девушек для публичных домов. Уровень его цинизма не знает предела, он продает в сексуальное рабство даже собственную юную жену. Корифей русского театра, народный артист Украины Павел Кленов сыграл в этом спектакле хотя и эпизодическую роль (Сторож в морге), однако сделал образ убедительным и запоминающимся. Но некоторые реплики и жесты Сторожа, думается, вызвали некоторую неловкость и дискомфорт среди зрителей. В сцене, когда новая экономка публичного дома Тамара (арт. Ирина Кравцова) пришла в морг, чтобы забрать тело Жени и похоронить его по православным канонам, Сторож стал искать труп девушки в… зрительном зале, указывая рукой то на одного, то на другого зрителя. Почему-то кажется, что тому человеку, который в ожидании, что именно он окажется «мертвым телом» висельницы Жени, не совсем уютно было сидеть в своем кресле в этот момент: Сторож занимается поисками, а на сцене движутся в странном танце силуэты с закрытыми простынями лицами, в стороне стоит уже почивший в Бозе Ванька-Встанька, почему-то с «поповским» крестом на шее, недалеко от него - покойная хозяйка публичного дома Анна Андреевна (Зоя Бондаренко). Все это действо сопровождается довольно мрачной по энергетике музыкой. Жуть, да и только. Отдельного разговора заслуживает сценография постановки «Ямы». Изобразительно-пластический образ спектакля выполнен в черно-белых тонах: на черном фоне - белые фонари, белые скамьи и белые рубахи девушек. Контраст составляет ярко-красный наряд певицы Ровинской (арт. Наталья Бузиновская) – человека из другого мира. Декорации лаконичны, однако это не препятствует динамике, на сцене постоянно происходит движение, одни и те же предметы выполняют разные роли, в зависимости от того, как их расположат. В целом спектакль поразил целостностью и глубиной, хотя и ощущения после его просмотра были близки к очень тяжелому, депрессивному состоянию. Но кто сказал, что театр – это сплошь веселье? Иногда нам нужно смотреть вот такие страшные вещи, от которых мороз по коже, для того, чтобы уберечься от беды и уберечь от нее своих близких. Уже не на сцене, а в жизни. «Знаю, что многие найдут эту повесть безнравственной и неприличной, тем не менее от всего сердца посвящаю ее матерям и юношеству», - писал А. Куприн в 1915-м году. И если повесть до сих пор не утратила своей актуальности, то возможно и нынешним матерям и юношеству есть над чем задуматься. Татьяна ГЛЕБОВА

16 ноября 2010

НОСТАЛЬГИЯ ПО МОРАЛИ, или катарсис в традициях XX века

Небо упало на землю и разбилось вдребезги, – примерно так можно описать состояние, в котором пребывал зрительный зал после просмотра спектакля «Яма», поставленного киевским режиссером Евгением Морозовым по одноименной повести Александра Куприна. Премьера спектакля прошла при полном аншлаге в Луганском академическом областном русском драматическом театре 12 ноября. Овации взорвали зал лишь спустя несколько мгновений после шокирующего финала, повергшего всех в онемение.

Белокурый ангелочек, чистая невинная душа - у порога публичного дома. «…Мою маму убили, возьмите меня, я все знаю про любовь», - десятилетняя девочка, маленькая героиня, которую для усиления трагизма ввел в спектакль режиссер, забивает последний «гвоздь» в мозг зрителя. Малышка становится на колени. Немая сцена. Занавес. Сцена поразила неожиданным поворотом, появлением столь непредвиденного персонажа в тот момент, когда, казалось бы, все самые кульминационные, надрывные события, поведанные Куприным в «Яме» и оживленные в драматургии Морозова, уже произошли. Маленькая актриса не была заявлена в программках спектакля, поэтому ее появление на сцене действительно было полной неожиданностью. Дочь актеров Светланы Степкиной-Долгой и Ивана Долгого, великолепно справилась с эпизодической, но такой важной ролью.

Говоря о зрелище в целом, нельзя не отметить, что постановка «Ямы» талантлива, спектакль получился глубокий и сильный. События, отражающие жизнь и быт девушек из борделя, эротические сцены, весьма недвусмысленные, - все это поставлено очень тонко, без намека на пошлость или излишнюю откровенность. В некоторых подобных сценах зрителю давали ощутить рефлексию ужаса, а в некоторых можно было немного посмеяться - там, где это было уместно, постановщик добавил немного юмора, хотя и грустного. Мастерски выстроенные мизансцены, игра мимики и интонаций актеров, несмотря на общую очень тяжелую энергетику спектакля несколько разрядили напряжение так, что гнетущая, черно-белая атмосфера спектакля порой оживляется, наполнятся эмоциями, близкими к надежде.

Практически на протяжении всего спектакля фоном к сценам с диалогами, монологами и без них звучала музыка, которая эмоционально передавала трагизм происходящего, обеспечивала нерв, который подчас невозможно передать даже самой гениальной актерской игрой.

А недостатка в талантливой работе актеров не было. В спектакле представлены 25 действующих лиц, причем, постановщик так распределил их места в спектакле, что практически все роли были главными и значимыми.

Женя, работы Светланы Степкиной-Долгой – это красивая харизматичная девушка с гордым независимым характером, смелая, способная и на жестокую месть и на благородство. Сломленная болезнью и обреченностью, она решается на отчаянный поступок – самоубийство. Это самый яркий женский образ. Женя резко выделятся из толпы своих сестер по несчастью. Кажется удивительным, как вообще она оказалась в таком месте? Ее исключительность подчеркивает и режиссер: в то время, когда все остальные девушки, словно послушные марионетки, кружатся в своеобразном хороводе (в стиле лубочного театра), Женя вырывается из их толпы так же, как рвется вон из грязного зловонного мира публичного дома ее душа. Она знает, что такое любовь, она жаждет ее, но не находит.

Противоположность Жене – Люба (арт. Светлана Шевченко). Для нее любовь и благодарность мужчине выражается в том, чтобы доставить ему плотское удовольствие. Иной любви или дружбы она не знает и не понимает. Поэтому благородный порыв одного из посетителей публичного дома, студента, который искренне желал вытащить Любу из злачного места, показать ей иной мир, изменить ее систему ценностей закончился фиаско.

Как всегда блестяще прожили свои роли мастера сцены, заслуженные артисты Украины Полина Шкуратова (Эмма Эдуардовна), Валерий Приходкин (Ванька-Встанька), Тарас Чеверноженко (Горизонт) и Евгений Кравцов (Кербеш).

Валерий Приходкин, сыгравший спившегося интеллигента, которого в борделе прозвали Ванькой-Встанькой, в очередной раз поразил яркой талантливой работой, умением глубоко вживаться в образ своего персонажа. Кстати было бы заметить, что за Валерием Дмитриевичем прочно закрепилось амплуа мастера жанра трагикомедии, и как доказательство этого - великолепно созданный образ смешного и жалкого Ваньки-Встаньки, который морально страдает от того, что постоянно изменяет своей жене, но не ходить в бордель не может и умирает от сердечного приступа в праздник Пасхи.

Игру Валерия Приходкина, как и Тараса Чеверноженко, зритель во время спектакля неоднократно отмечал аплодисментами. Тем, кто не был знаком с «Ямой» Куприна, отчасти можно было позавидовать: многие сюжетные интриги открылись для них только на спектакле. Так, появившийся во втором акте одесский еврей Горизонт, предприимчивый, хитрый, но все же не лишенный обаяния, по ходу действия превращается в монстра, беспринципного траффикёра, который поставляет девушек для публичных домов. Уровень его цинизма не знает предела, он продает в сексуальное рабство даже собственную юную жену.

Корифей русского театра, народный артист Украины Павел Кленов сыграл в этом спектакле хотя и эпизодическую роль (Сторож в морге), однако сделал образ убедительным и запоминающимся. Но некоторые реплики и жесты Сторожа, думается, вызвали некоторую неловкость и дискомфорт среди зрителей. В сцене, когда новая экономка публичного дома Тамара (арт. Ирина Кравцова) пришла в морг, чтобы забрать тело Жени и похоронить его по православным канонам, Сторож стал искать труп девушки в… зрительном зале, указывая рукой то на одного, то на другого зрителя. Почему-то кажется, что тому человеку, который в ожидании, что именно он окажется «мертвым телом» висельницы Жени, не совсем уютно было сидеть в своем кресле в этот момент: Сторож занимается поисками, а на сцене движутся в странном танце силуэты с закрытыми простынями лицами, в стороне стоит уже почивший в Бозе Ванька-Встанька, почему-то с «поповским» крестом на шее, недалеко от него - покойная хозяйка публичного дома Анна Андреевна (Зоя Бондаренко). Все это действо сопровождается довольно мрачной по энергетике музыкой. Жуть, да и только.

Отдельного разговора заслуживает сценография постановки «Ямы». Изобразительно-пластический образ спектакля выполнен в черно-белых тонах: на черном фоне - белые фонари, белые скамьи и белые рубахи девушек. Контраст составляет ярко-красный наряд певицы Ровинской (арт. Наталья Бузиновская) – человека из другого мира.

Декорации лаконичны, однако это не препятствует динамике, на сцене постоянно происходит движение, одни и те же предметы выполняют разные роли, в зависимости от того, как их расположат.

В целом спектакль поразил целостностью и глубиной, хотя и ощущения после его просмотра были близки к очень тяжелому, депрессивному состоянию. Но кто сказал, что театр – это сплошь веселье? Иногда нам нужно смотреть вот такие страшные вещи, от которых мороз по коже, для того, чтобы уберечься от беды и уберечь от нее своих близких. Уже не на сцене, а в жизни.

«Знаю, что многие найдут эту повесть безнравственной и неприличной, тем не менее от всего сердца посвящаю ее матерям и юношеству», - писал А. Куприн в 1915-м году. И если повесть до сих пор не утратила своей актуальности, то возможно и нынешним матерям и юношеству есть над чем задуматься.

Татьяна ГЛЕБОВА